Пламя заката проходит сквозь пряди, серебро становится темной медью. Я иду к тебе в дурацком наряде, укрывая в лохмотьях метку бессмертья.
Я иду к тебе по белым ступеням, я иду к тебе по пыльным дорогам, я иду к тебе сквозь песни и тени, и я верю, что мне осталось немного.
Там, куда я приду, будет только покой, будут руки твои, прикасаясь легко, исцелять мои раны на истерзанном сердце.
Будет право забыться, будет право согреться у живого огня.
Годы бессчетные странничей доли превратили память в досадную ношу. Я устал жить среди долгой крови, и однажды я мир этот просто брошу.
Я устал видеть во сне кошмары, просыпаться в чужих городах из камня, по тавернам платить осколками дара, и хранить у сердца рваное знамя.
Приходи в мои сны, не бросай меня здесь, дай мне верную память о нашей звезде. Сколько лет я блуждаю по тропинкам и трактам, каждый день безуспешно сражаясь со страхом
Не увидеть тебя.
Я называю запретное слово, я шагаю в волны великого моря, и со звоном рвутся оковы былого, и бессонные чайки послушно вторят кратковременной муке заведомой смерти, бесконечному крику иного рожденья. Я иду по волнам в догорающем свете, опасаясь поверить в своё отраженье.
И отстанет беда, и развеется мгла, я узнаю тебя по сиянию глаз.
Ты меня позовешь, и сомкнутся ладони. Я вернулся домой, только имя не вспомнить.
Только кто-то снова будит меня по велению нового дня.
Метка бессмертья.
